Маленькое одолжение - Страница 113

113

— Это уже почти так, Гарри.

— Правда? Ох. Я-то хотел верить, что мир стоит того, чтобы его спасали, — мы обменялись немного натянутыми улыбками. — Вне зависимости от того, что они задумали, потенциальная угроза Очень Большой Пакости слишком велика, чтобы ее игнорировать, поэтому любая возможная помощь нам не помешает.

— Даже одного из враждебной Белой Коллегии? — поинтересовался Томас.

— Вот именно.

— Это хорошо. А то мне уже осточертело прятаться от Люччо. И помощи от меня будет не слишком чтобы много, если мне придется все время держаться вне поля зрения.

— Тут уж ничего не поделаешь. Если Совету станет известно, что мы с тобой родственники…

— Знаю, знаю, — хмуро буркнул Томас. — Нечистый, прокаженный изгой.

Я вздохнул и покачал головой. С учетом того, что основой деятельности Белой Коллегии является манипулирование человеческим сознанием, я прилагал все усилия к тому, чтобы никто из Совета не заподозрил, что мы с Томасом дружим, не говоря уже о наших родственных отношениях. Все немедленно заподозрили бы худшее: что Белая Коллегия контролирует меня и мой рассудок с помощью Томаса. И даже если бы мне удалось убедить их, что это не так, это все равно выглядело бы подозрительно как черт знает что. Совет потребовал бы доказательств лояльности, попытался бы использовать Томаса для шпионажа за коллегией — и в общем, вел бы себя по обыкновению заносчиво и хамски.

Жить с этим тяжело для нас обоих, но изменений на этом фронте не предвидится.

Мы приехали ко мне, и я поспешил в дом. Там было холодно. Огонь в камине за время моего отсутствия прогорел окончательно. Я поднял руку, прошептал несколько слов заклинания и зажег с полдюжины свечей. Потом схватил все, что собирался, погасил свечи и так же, бегом вернулся в машину к Томасу.

— Мамина пентаграмма у тебя с собой? — спросил я его. У меня на шее висела почти такая же — если не считать самого Томаса, это все, что осталось у меня в наследство от матери.

— Разумеется, — кивнул он. — Я тебя найду. Куда теперь?

— К Святой Марии, — сказал я.

— Заметано.

Томас тронул машину с места. Я сломал свой двуствольный дробовик со стволами, отпиленными до абсолютно противозаконной длины, и сунул в него два патрона. Тесса, Девица-Богомол, как-то позабыла вернуть мне мой револьвер сорок четвертого калибра после заварухи в Аквариуме, а я не собирался идти на дело, обещавшее обернуться самым серьезным образом, безоружным.

— Здесь, — сказал я, когда до церкви оставался квартал. — Выбрось меня здесь.

— Есть, — откликнулся Томас. — Эй, Гарри.

— Ну?

— Что, если они держат девочку не на острове?

Я покачал головой.

— Тогда тебе просто придется что-нибудь придумать. Я буду разбираться на месте.

Он нахмурился и тряхнул головой.

— А эти громилы из Летних? Что ты собираешься делать, если они снова покажутся?

— Если? Если мне повезет дождаться этого… — я подмигнул ему и выбрался из «Хаммера». — Вопрос в том, что я буду делать, если они не покажутся в самый неподходящий момент? Умру от огорчения, не иначе.

— Ладно, до встречи, — сказал Томас.

Я кивнул брату, хлопнул дверцей и зашагал по снегу через улицу на стоянку у церкви Св. Марии и Ангелов.

Это большая церковь. Очень, очень большая церковь. Она занимает целый городской квартал, и — за исключением небоскребов, конечно — является одной из самых заметных деталей городского ландшафта, этакая чикагская версия Нотр-Дам де Пари. Проезд к заднему, служебному входу церкви оказался расчищен, равно как и маленькая служебная стоянка, на которой стоял белый пикап Майкла. В отраженном от снега свете я разглядел его и Санину фигуры — они стояли рядом с машиной, одетые в длинные белые плащи с вышитым на груди алым крестом поверх белых же курток. В общем, в воскресном платье Рыцарей Креста. На поясах у обоих висели мечи. Майкл облачился также в классическую кирасу, тогда как Саня выбрал более современный бронежилет. Здоровяк-русский, всегда отличавшийся практичностью, вооружился также висевшим на ремне «Калашниковым».

Интересно, подумал я, знает ли Саня, что архаичная на вид кираса Майкла подбита изнутри кевларовыми пластинами. Обычный бронежилет неважно защищает от мечей и когтей.

Я тоже внес некоторые усовершенствования в свое снаряжение. На петле под моей ветровкой, на которой обыкновенно висит мой жезл, болтался теперь обрез. Еще я привязал кожаный ремень к концам ножен «Фиделаккиуса», так что святой клинок висел теперь у меня на плече.

Майкл кивнул мне и покосился на часы.

— Вы не слишком спешили, — заметил он.

— Пунктуальность — для тех, кому нечего делать, — безмятежно улыбнулся я.

— Или для тех, кто позаботился о других деталях заранее, — послышался женский голос.

Высокая, потрясающе красивая женщина в кожаном костюме мотоциклиста выступила из тени на противоположной стороне улицы. Глаза ее имели необычный оттенок горячего шоколада; темные волосы были сплетены в тугой пучок. Даже лишенное макияжа, лицо ее производило сногсшибательное впечатление. Только выражение ее лица подсказало мне, кто это на самом деле: горечь мешалась на нем с жалостью и стальной решимостью.

— Розанна, — негромко произнес я.

— Чародей, — она подошла к нам, надменная и собранная разом. Под расстегнутой почти до пояса кожаной курткой не было ничего, кроме голого тела. Смотрела она, однако, не на меня, а на Рыцарей. — Эти двое не входили в наши договоренности.

— А со мной должен был встречаться Никодимус, — парировал я. — Не вы.

113