Маленькое одолжение - Страница 32

Сансет-Пойнт — один из тех ожогов, что коверкают поверхность нашей планеты: пригородный микрорайон. Расположенный в получасе езды на север от Чикаго, он некогда представлял собой живописные лесистые холмы по берегам маленькой речушки. Теперь и деревья, и холмы свели под корень бульдозерами, оставив голую, открытую всем ветрам землю. Речка превратилась в сточную канаву. Под снежным покровом место производило впечатление ровного, белого и стерильного как внутренности нового холодильника.

— Ты только посмотри, — повернулся я к Томасу, махнув рукой в сторону домов. Каждый стоял на участке, выступавшем от стен на расстояние, не превышающее размер почтовой марки. — И люди платят, чтобы жить в местах вроде этого?

— Разве ты сам не живешь в подвале?

— Я живу в центре большого города, и потом, я это помещение арендую, — возразил я. — А дома вроде этих стоят по несколько тысяч баксов если не больше. Кредит на такой лет тридцать выплачивать.

— А что, разве не милые домики?

— Милые клетки, — буркнул я. — Пространства между ними нет. Зелени никакой. Места вроде этого превращают человека в полевку. Он возвращается с работы и шмыгает в норку. И остается там до тех пор, пока ему не приходится выползать на работу, на которую он не может не ходить, потому что ему надо выплачивать кредит за эту мышиную норку.

— Все равно на порядок лучше твоей квартиры, — настаивал Томас.

— Отнюдь.

Захрустев шинами по снегу, «Хаммер» остановился, и Томас недовольно уставился в ветровое стекло.

— Чертов снег. Поди, догадайся, где у них здесь улицы.

— Просто старайся не въехать кому-нибудь в стену, — посоветовал я. — Двадцать третий мы проехали минуту назад. Должно быть, это совсем рядом.

— Двадцать третий проспект, переулок или проезд? — спросил Томас.

— Бульвар.

— Чертовы планировщики, — с чувством произнес он и медленно тронул машину дальше. — Вот, — он кивнул головой в сторону следующего выплывшего из снежной пелены знака. — Этот?

— Угу, — из-за самодельного уличного указателя показался другой, стандартный дорожный знак, согласно которому Двадцать четвертый проезд заканчивался тупиком.

— Черт бы их подрал с их указателями, — буркнул я.

— Что еще?

— Ничего.

Мы медленно двигались сквозь серо-белую завесу снегопада. Свет не имел направления, преломляясь в миллиардах ледяных кристалликов. Мотор «Хаммера» урчал чуть слышно; по сравнению с ним хруст снега под шинами казался оглушительным грохотом. Мы миновали с полдюжины игрушечных домиков, симпатичных и пустых; снег налипал на стены, из-за чего окна казались глазницами наполовину закопанного в землю черепа.

Что-то тут было не так. Я не мог бы сказать, что именно, но я ощущал это так же явственно, как резное дерево посоха, который я сжимал в руках.

Мы были здесь не одни.

Томас тоже ощущал это. Плавным движением он завел руку за спинку водительского сидения и вытянул оттуда свой пояс. На нем висела в ножнах старая кавалерийская сабля, которую он брал с собой на самые рискованные дела вместе с другой своей любимой игрушкой — ножом с искривленным лезвием. Эта штука называется кукри, и это традиционное оружие гуркхов.

— Что это? — тихо спросил он.

Я зажмурился на мгновение, включив свои чародейские чувства, пытаясь уловить любые необычные возмущения энергии вокруг нас. Падающий снег мешал моим магическим чувствам не меньше, чем обычным, физическим.

— Не знаю точно, — негромко ответил я. — но что бы это ни было, можно ставить наверняка на то, что оно знает о нашем присутствии.

— Как ты собираешься играть, если начнется музыка?

— Мне ничего и никому не надо доказывать, — буркнул я. — Я предлагаю бежать как маленькая девочка от трех медведей.

— Меня это устраивает. Только чтобы Мёрфи от тебя ничего такого не слышала.

— Угу. У нее избыточная чувствительность к слову «маленькая».

Плечи буквально сводило от напряжения по мере того, как Томас медленно, осторожно вел машину вперед. Он остановил машину у последнего дома. По сравнению с остальными тот имел более-менее достроенный вид, и даже кусты торчали из-под снега у стены. В окнах виднелись шторы, и ведущие к гаражу следы шин еще не успел окончательно запорошить снег.

— Кто-то за третьим от угла окном, — негромко сообщил Томас. — Я видел там какое-то движение.

Я не заметил ничего, но, если подумать, я ведь не сверхъестественный хищник, обладающий кучей неправдоподобно острых чувств. Я кивнул в знак того, что услышал его слова, и осмотрел землю вокруг дома. Снег производил впечатление нетронутого.

— Похоже, мы здесь первые посетители, — сказал я. — Возможно, мы кого-то беспокоим.

— Снайпер?

— Не исключено, — кивнул я. — Это из тех вещей, к которым привычно большинство людей Марконе. Пошли.

— Не хочешь, чтобы я обождал здесь?

Я мотнул головой.

— Там есть что-то еще. Возможно, это ерунда, но, сидя в машине, ты будешь легкой мишенью. Вот если бы у тебя была бронированная версия…

— Бе-бе-бе, — обиженно отозвался Томас.

— Постараемся сохранять спокойствие и дружелюбие, — сказал я, отворил дверцу «Хаммера» и ступил в снег, сразу провалившись в него по колено. Стараясь двигаться не слишком быстро, я держал руки на виду. С противоположной стороны «Хаммера» Томас в точности копировал мои действия.

— Эй, в доме! — крикнул я. — Есть там кто? — голос мой звучал так, словно я стоял в помещении: сильный снегопад обладает таким эффектом. — Меня зовут Дрезден. Я пришел поговорить.